Людмила Зыкина: Если сердце молчит, я песни не пою

Чтобы записать интервью с великой Зыкиной, символом русской песни, которую считали за честь принимать президенты, премьер-министры и короли, с которой мечтали записать альбом «Битлз» и чье творчество ЮНЕСКО признала культурным наследием человечества, я приехал с фотографом в Драмтеатр, где она должна была выступать перед ветеранами Великой Отечественной войны. Ветеранов она любила и ради них могла запросто отказаться от важных гастролей и приехать на другой конец страны.

С владыкой Екатеринбургским Викентием они были друзьями, по его приглашению она приезжала к нам в епархию много раз. Ежегодный концерт для ветеранов был их детищем, собиравшим аншлаги на протяжении нескольких лет. В этот раз организаторы сказали собравшимся журналистам, что в связи с плохим самочувствием Людмилы Георгиевны, недавно перенесшей сложную операцию, все интервью и фотосессии отменяются. Коллеги разъехались, а я пошел слушать великую русскую певицу.

Зал был набит битком, люди стояли в проходах. И ветеранов из них – малая толика. Всюду цветы – просто море цветов. Когда вышла Людмила Георгиевна, зал начал рукоплескать. Первым Зыкина спела знаменитый «Оренбургский платок». Затем зазвучали «На побывку едет», «Ямщик, не гони лошадей», «Течет река Волга». Каждую песню слушатели встречают овациями.

После седьмой песни Людмила Георгиевна обратилась к залу: «Дорогие мои, простите! Я не очень хорошо себя чувствую. Позвольте мне немножко отдохнуть, а потом я буду петь столько, сколько вы захотите, хоть до утра!» И поклонилась в пояс. После этих слов люди встали и на сцену полетели букеты цветов.

Фото: Екатерина Штукина

Читайте так же:

Гольфы выше колена – с чем носить чтобы выглядеть

Первые песни

Прасковья Лейкина (настоящее имя певицы) родилась в старообрядческой деревне Саратовской области. Как и все ровесники века, она застала дореволюционный крестьянский быт, неотъемлемой частью которого была песня. Пели все и всюду: в полях, на посиделках и гуляниях. "В деревне пели от души, свято веря в особую, надземную жизнь заплачек и песен радости", — вспоминала певица. Когда отца Руслановой, единственного кормильца в семье, забрали в солдаты на Русско-японскую войну, ее бабушка, цепляясь за телегу, еще долго голосила навзрыд. Этот плач, по словам будущей певицы, оказался "первой настоящей песней", которую она услышала и пропустила через себя. Другая бабушка, слепая сказительница, запевала на свадьбах и "вопила" на похоронах. Через два года мать Руслановой умерла, отец пропал без вести.

В семь лет девочка попала в сиротский приют при церкви в Саратове. Вскоре в храм, где она пела, стекались слушатели со всего города, знавшие ее как Сироту. В то время она впервые услышала живую Надежду Плевицкую — "курского соловья", как называл популярную тогда певицу последний российский император Николай II. Вместе с еще одной исполнительницей романсов и старинных русских песен Варварой Паниной Плевицкая будет образцом и путеводной звездой Руслановой, твердо решившей стать профессиональной певицей.

В 14 лет она пошла работать на мебельную фабрику, где на одном из самодеятельных концертов ее услышал приглашенный преподаватель саратовской консерватории Михаил Медведев — сам в прошлом певец, первым исполнивший партию Ленского в опере "Евгений Онегин" Чайковского. Медведев взял Русланову в консерваторию и прочил ей оперную карьеру, но после двух лет обучения певица решила, что выберет народную песню: "Поняла, что академической певицей мне не быть. Вся моя сила была в непосредственности, в естественном чувстве, в единстве с тем миром, где и родилась песня" — объясняла она. В 1916 году Русланова отправилась на фронт сестрой милосердия и служила в санитарном поезде вплоть до Октябрьской революции. Незадолго до этого она вышла замуж и впервые вышла на сцену в качестве сольной артистки.

Читайте так же:

Венец цезаря тату значение