Загрузка...Как называется тюбетейка еврея
Ермолка
Ермо́лка, ки́па или кипа́ (ед. ч. ивр. כִּיפָּה кипа, мн. ч. кипóт; идиш יאַרמלקע я́рмолке) — традиционный еврейский мужской головной убор.
В словаре Даля ермолка — «лёгкая шапочка вплоть по голове, без околыша или какой-либо прибавки; особенно того вида, как на́шивали её евреи» [1] . В Энциклопедии «Религия» кипа — «головной убор благочестивого еврея, символизирующий скромность, смирение и благоговение перед Всевышним. Представляет собой маленькую круглую (вязаную или сшитую из ткани) шапочку, прикрывающую макушку» [2] . Может носиться отдельно или под верхней шляпой. Ермолку иногда прикрепляют к волосам заколкой.
Многие называют кипу на идише — ермолкой, словом неизвестного происхождения, хотя и считается, что это сокращение двух ивритских слов — яре́й меэлока́ (боящийся Бога).
Хотя кипа и символизирует в глазах неевреев еврейскую религиозность, но ее ношение — обычай, а не закон. Нигде в Торе и Талмуде евреям не предписывается покрывать голову. В XIV в. у видного польского раввина раби Шломо Лурия спросили, можно ли есть, не покрывая голову, если страдаешь от головной боли. Раби Лурия ответил, что теоретически нет предписания покрывать голову даже во время молитв: можно произносить «Шма» и с непокрытой головой. Но поскольку обычай покрывать голову принят очень широко, евреи считают не соблюдающих его не вполне правоверными. Поэтому раби Лурия посоветовал человеку, задавшему вопрос, носить мягкую кипу из полотна или шелка.
Ношение головного убора (ермолка, тюбетейка, кипа) для мужчин было введено только во времена Мишны и Талмуда (примерно II век н. э.). Первое упоминание об этом есть в трактате Шаббат, где говорится об уважении и страхе перед Богом. Ученому воспрещалось ходить в заплатанных башмаках (Шаб. 114а) или с непокрытой головой (ср. Шаб. 118б; Кид. 31а). [1]
Некоторые источники сравнивают его с Первосвященником, который носил шляпу (мицнефет), чтобы напоминать ему, что что-то всегда было между ним и Богом. Таким образом, ношение кипы делает нас всех подобными первосвященникам и превращает нас в «святой народ». Головной убор — также знак смирения для мужчин, признание того, что «над нами» (Бог).
Многие раввины-ашкенази признают, что ношение головного убора во все времена когда-то считалось необязательным мидат хасидут (благочестивым действием), но сегодня постоянное ношение головного убора является нормой, за исключением смягчающих обстоятельств. В сефардских общинах не было обычаев постоянно носить кипу.
В США ортодоксальные евреи носят кипу всегда, консерваторы — в синагоге и во время еды. В ортодоксальных кругах женщины никогда не надевают кипы (используют чисто женские головные уборы). Реформисты не считают необходимым для мужчин покрывать голову. До недавнего времени некоторые их синагоги даже запрещали носить кипы. В последние годы традиции возвращаются в реформистское течение, все больше мужчин там надевают кипы во время службы.
Некоторые евреи диаспоры отказываются от кипы в школе, на работе или во время дачи показаний в суде из-за реальной опасности или беспокойства в появлении в светском мире очевидного символа еврейства.
В Израиле ношение кипы также имеет социальное значение. Ношение кипы показывает, что вы в некоторой степени религиозны, не носить ее — все равно что заявить: «Я не религиозен». Стиль кипы в Израиле также может указывать на политическую и религиозную принадлежность.
В классической ортодоксии используется большая гладкая черная чаша в форме чаши. Многие хасиды используют большой черный войлок или атлас, а «мятежный сын» может носить черную кипу чуть меньшего размера, чтобы продемонстрировать свою независимость, оставаясь в лагере классицистов.
Еще одна игра на этом восстании — носить вязаную черную кипу. Это также обычно используется, чтобы сбить людей с толку относительно вашего положения.
У бухарских и кавказских евреев широко используется большая ярко плетеная кипа. По форме он похож на канторскую кипу без козырька. Этот обычай можно найти и в других сефардских общинах.
Вязаная кипа обычно означает, что вы являетесь частью религиозно-сионистского лагеря. Более крупная вязаная кипа на всю голову будет обозначать ветвь движения «Мерказ hа-Рав», которое производит многих ведущих раввинов в секции религиозных сионистов, хотя многие раввины, преподающие в этих учреждениях, носят традиционную большую черную кипу.
На иврите слово кипа означает «покрытие» или «купол». Отсюда стандартная фраза «та́хат кипа́т шама́им» — «под открытым небом» и название системы ПВО «Кипат барзель» — «Железный купол».
Кто и в каких случаях покрывает голову кипой
Сегодня ортодоксальные иудеи ходят в кипе на постоянной основе. Их пример переняла достаточно большая категория людей, менее религиозных, но уважающих традиции своего народа. Некоторые евреи покрывают головы лишь во время похода в синагогу либо во время приема пищи. В конце концов, Израиль является современной развитой страной, здесь гражданские законы не уступают по своей значимости религиозным догмам, поэтому существует прослойка граждан, которые являются приверженцами атеизма. Для них кипа является лишь дорогим сердцу предметом, элементом причастия к еврейскому народу. Кстати, в Израиле разрешается носить кипу и последователям других религий. Этот жест даже приветствуется среди местного населения. Так, по мнению евреев, люди выражают свое уважение к их нации, к ее традициям и обычаям.
Как появилась ермолка
Согласно Пятикнижию священник-коэн должен вести службу с покрытой головой. Шульхан Арух, кодекс еврейских законов, запрещает еврейским мужам проходить более двух метров с непокрытой головой.
Историки относят начало древней традиции ко временам до Первого Храма. Тогда голову покрывали из чисто практических соображений: чтобы во время службы не напекло солнце. Со временем традиция дополнилась религиозным смыслом. Склонившись перед лицом Господа, еврей выражает ему свою покорность. Так возникла традиция использования молитвенного покрывала — талита. Затем ему появилась альтернатива — еврейская шапочка.
Существует и другая гипотеза возникновения головного убора, которую относят ко временам захвата Иудеи Александром Македонским. С его приходом землю иудейскую заполонила эллинская культура: литература, спорт, театр и прочее. Многие коренные жители охотно приняли ее, другие же категорично хранили верность традициям предков. Чтобы подчеркнуть свои ортодоксальные взгляды, они стали носить еврейскую шапочку, которая отличала их от проэллиновских иудеев.
Когда покупать еврейскую кипу
Свою первую шапочку мальчик получает, как только научится ходить. Пока ему не исполнится 13 лет, родители учат его правилам ношения и следят за их выполнением.
Правила эти отличаются в зависимости от религиозного течения:
• Ортодоксальные евреи шапочку не снимают, демонстрируя свою преданность и готовность служить Всевышнему каждую минуту своей жизни.
• Консервативные надевают ее во время принятия пищи, молитв, различных служб и благословений.
• Реформисты носят кипу по желанию, не считая ее обязательным атрибутом веры.
Название короткой шапки
Бини — актуальная шапка у поколения юных.
Сегодня молодые люди классическую бини предпочитают сдвигать на самую макушку. Основным отличием от других головных уборов является полностью открытые ушные раковины. Эксперты моды утверждают, что подобный тренд зародился еще в начале 90-х прошлого столетия, когда пример показал актер Ривер Феникс, сыгравший в фильме «Мой личный штат Айдахо».
Важно! Такой способ ношения убора в холодные зимние дни не принесет комфорта и тепла. Следует подумать об этом, прежде чем подбирать такой головной убор для себя.
Молодые люди обожают противоречить обществу. А некоторые заявляют, что ношение бини таким способом помогает им выгодно отличаться от того сегмента людей, которые приобретают бини только для тепла и комфорта. Особо приверженные к современной урбан-культуре отмечают, что натянутое на уши вязаное изделие делает из мужчины подростка, которого на прогулку одевала мама, чтобы мальчик не замерз.
Бини — это классическая шапка, привычный головной убор. Изменился только способ его ношения на голове.
Справка. Бини изготавливают из мягкого трикотажа, шерсти или синтетики, чтобы плотно облегал голову.
Для того чтобы шапка открывала уши, ее подворачивают не менее 2–3 раз вверх, открывая лоб.
Дополнительное название — «морячка»
Название «морячка», которое также используют для названия коротенькой шапки, является историческим. Оно появилось, благодаря униформе солдат морского флота во времена Второй мировой войны. Тогда головной убор такого фасона входил в состав их костюма и надевался под каску. Именно поэтому проводится четкая аналогия с моряками, отсюда и название.
Справка. Известный путешественник и океанолог Жак-Ив Кусто также носил подобную бини.
Модельеры вдохновились его многолетним образом и создали большие коллекции ярких «морячек», которые активно раскупает молодежь.
Халы на рынке Кармель в Тель-Авиве © Michael Jacobs / Art in All of Us / Getty Images
Хала — это традиционный еврейский праздничный хлеб. Он может быть круглый или в форме косички, субботняя хала — это обычно плетеная косичка. От других хлебобулочных изделий хала отличается в первую очередь кошерностью То есть хала приготовлена в соответствии с еврейскими религиозными традициями и употребление ее в пищу не противоречит канонам иудаизма. , составом и символическим значением. Две халы на субботнем столе символизируют двойную порцию манны небесной, которую Господь посылал евреям во время их сорокалетнего скитания в пустыне. Двойная порция посылалась в канун субботы для того, чтобы евреи в субботу не собирали манну, да и сам Господь в этот день отдыхает. Другой известный еврейский хлеб — это маца, пресные лепешки, и от халы он очень сильно отличается. В состав мацы входят только мука и вода. Этот хлеб употребляется в праздник Песах, когда запрещено употребление квасного, то есть дрожжевого, поэтому во время Песаха едят вот такой пресный хлеб.
«Китайская» Бавария
Каждую шапочку коллекционер с осторожностью берёт в руки, очищает от пыли, аккуратно складывает в коробочки. Хранит даже те, которые оказались подделками.
«Эту баварскую шляпу мне привезли из Германии, — показывает на зелёную шляпу с узкими полями и длинным пером. — Был рад, ведь мало европейских экземпляров. Но когда рассмотрел её изнутри, заметил надпись: «Сделано в Китае». Неприятно, но что поделать, не выкидывать же».
Но зато Альфир Фахразиев может похвастаться уникальным экземпляром из Южной Африканской Республики. «Подарила знакомая, которая ездила на запад Африки. Шляпа называется теннгаде. Носят такие в сельской местности. Сделаны они из кожаных нашивок, по которым можно определить, откуда человек и сколько у него скота. Кисточки означают многолетние деревья — карагач. Жители хотят жить очень долго, как и эти деревья.
Вообще, шапки мне часто привозят из поездок друзья. Как мы знаем, многие любят отдыхать в Таиланде. Всех знакомых просил: привезите что-нибудь оттуда. Приезжали, говорили: извини, но тайцы головные уборы не носят. Наконец, бывший коллега смог найти там шапочку. Правда, я так и не узнал, как она называется. Её трудно не заметить в коллекции. Выделяется и цветом, и вышивкой. Самая яркая, с ракушками и бубенчиком. Наверное, его прикалывают, чтобы не заблудиться или отпугивать тигров.
Ещё одна шляпа из жарких стран — вьетнамская, из соломы. Такие шляпы делают все одного размера и объёма, чтобы в них поместилось 10 литров риса. Ведь в них работают на рисовых полях.
Если у некоторых народов шапки яркие и пёстрые, то другие предпочитают только сдержанные тона. К примеру, грузинские сванки трёх цветов. Белые — для праздников, чёрные — для тяжёлых дней, серые — носить по будням».
Самоидентификация: явное и подспудное
В Самарканде прошла презентация книги «Коровай: иной взгляд. Бухарские евреи в русской культуре», подготовленной музыковедом, публицистом Рафаэлем Некталовым при поддержке Фондов Маржани (Москва) и И.Мавашева (Нью-Йорк). В Ташкенте же она прошла в рамках V международного культурного форума «Центральная Азия на перекрестке мировых цивилизаций».
Параллели. Личное
С недавних пор я пристрастилась к узбекской национальной одежде. У меня в гардеробе появились платья, юбки, накидки, шарфы из хан-атласа. На голову всё чаще стала водружать цветную тюбетейку (ковровую). Причем ношение последней детали у меня несколько необычное — больше напоминает пилотку или «таблетку» поверх волос, когда при выступающих краях невысокой тульи имеется углубленная середина. Такое ношение убора мне больше по душе, чем традиционная, глубоко посаженная тюбетейка на макушке головы.
Перелистывая страницы этой книги, всматриваясь в старые фотографии, вдруг наткнулась на снимок женщины, у которой тюбетейка сидела точь-в-точь как у меня. И тут же в материале Татьяны Емельяненко читаю: «… на фотографиях первой половины ХХ века можно увидеть евреек в туппи тос (букв. «чашеобразная шапка»), которые они надевали, заламывая макушку в сторону или посередине, как пилотку».
Такой костюмный парафраз через века мне показался неожиданным, но послужил направляющим вектором. Я вдруг поняла, что нас – узбеков и бухарских евреев, — при всем многообразии миропорядка, религиозных убеждений, традиционализма, всё же связывают невидимые нити.
И здесь мне вспомнился ещё один эпизод из личного. В статье Александра Джумаева о знаменитом певце, знатоке и исполнителе Бухарского Шаш-макома Леви-хофизе Бобоханове пишется: «… Левича, исключительно благодаря выдающемуся певческому таланту, стремительно достигает высокого положения в дворцовой иерархии музыкантов у двух последних мусульманских правителей Бухары. Одновременно он становится одним из любимых певцов у мусульман всего Туркестана и, тем более, у бухарских евреев».
Знатоки говорят, что макомы обладают особым необъяснимым эффектом, даже в Великобритании их записи использовались для лечения различных больных. Видимо, тяга к макомам у меня с детства, хотя (кто бы мог подумать?) мое окружение и образование тогда было только русским.
… Вагон поезда «Москва-Ташкент», в котором всей семьей возвращаемся из союзной столицы, где пребывали последние три месяца. Для девочки-подростка последние дни казались тянущимися бесконечно. Ведь давно уже снятся в ночи свой город, дом, соседи, одноклассники. Пересекли границу с Казахстаном, из радио полилась иная мелодия, наша — узбекская. И затем зазвучала песня в исполнении Берты Давыдовой, бухарской еврейки. Наверное, это были макомы. Я застыла, к горлу подступил комок, слезы навернулись на глаза. Отринув шумящую рядом детвору, я уселась у окна, прикрыла лицо и тайно смахивала слезы с глаз. Что это было? Ностальгия? Или внутренние флюиды, которые откликнулись на зов моей земли? И уже, будучи взрослой, я поняла, что меня связывает с родиной. Не только территория, города, люди, но и весь конгломерат непередаваемых душевных, тактильных, звуковых ощущений, запахов, чувств, которые сформировались благодаря и другим народам, проживавшим или ныне здравствующим в этом благодатном месте.
Сублимация
Я не могу похвастать, что отношусь к большим знатокам живописи. Мое восприятие базируется на ощущениях, двусторонней энергетике. Почему полотно Елены Коровай «Красильщики-кустари» чаще «цитируется», как доминанта ее творчества, связанного с удивительным народом – бухарскими евреями, прибывшими из стран Ближнего Востока 400 с лишним лет тому назад? Современный потребитель, вероятнее всего, даже и не взглянет на это творение. Все очень непонятно, размыто, в нем нет готовых ответов. Но есть нечто…
В картине особо-то и не виден в подробностях труд этих работников. Но поза, лица, глаза, субтильность фигур на холсте – всё это моментально передает атмосферу тяжелого труда ремесленников. Сине-фиолетовая волна (то ли водной массы, то ли материи) на их руках косвенно дает подсказку их ремеслу, но в то же время выступает красочным контрастом золоту лиц и рук кустарей. Полотно не кричит, не демонстрирует себя. Оно повествует полушепотом, как-то вскользь о трудовых буднях людей этой профессии. Это произведение интересно своей многослойностью, когда один цвет тянет за собой прочтение последующих красочных фактур и граней. Картина вроде легка и незатейлива по сюжету, но трудна и противоречива в понимании всех ее простых нюансов. Она магнитит взор наблюдателя своим переливчатым светом и цветом. По словам Р.Некталова: «… работы Елены Коровай послужили… точкой сборки. Я увидел свою миссию в том, чтобы собрать образцы рецепции бухарских евреев русскими художниками, писателями, учеными. Так появился этот сборник».
Что же это дало для меня? Осознание того, что благодаря художественным полотнам, зарисовкам, иным работам Е. Коровай предстал удивительный мир бухарских евреев ХХ века, живших в Самарканде. Она стала не только ядром повествования, вокруг которой формировалось окружение других художников, работников искусства, но и стала регистром, обозначавшим культуру Средней Азии в первой трети ХХ века. Произошло смыкание двух миров – художницы Елены Коровай и бухарских евреев.
В книге представлено около 40 иллюстраций ее работ. Статьи, посвященные ее жизни, творчеству, наследию, а также и других художников конца ХIХ — начала ХХ веков, находившихся в Узбекистане, вошли в I часть этого сборника — «Визуальные образы». Они обогатили наше представление о людях, сложном времени преобразования страны, из Туркестана в Союз Советских Социалистических республик.
А II часть книги под названием «Обстоятельства места и времени» вобрала в себя выступления известных ученых, специалистов, которые расширили тему истории, культуры, обычаев бухарских евреев. Сюда вошли исследования по истории фотографирования, музыкального искусства, архитектуре и строительству бухарско-еврейской общины Самарканда, музейному делу и коллекционированию.
По мнению Зигмунда Фрейда, человеческая цивилизация возникла именно благодаря процессу сублимации. С ее помощью, человек находит способ реализовать себя, не причиняя вреда окружающим и не нарушая общепринятых норм. Сублимируя, человек может создать что-то уникальное и необычное. Главное, Елена Коровай не боялась проявлять себя и уметь превращать отдельные недостатки, недосказанности в достоинства.
Кто они – бухарские евреи?
Изучая статьи в этой книге, я не раз задавалась вопросом: «А почему этот народ называется бухарскими евреями, а не кокандскими или ташкентскими, и даже не самаркандскими?» Этноним «бухарские евреи» закрепился со времен проживания их на территории сначала Бухарского ханства (1500–1785), а затем эмирата (1785–1920). В этот период бухарским эмирам принадлежала практически вся территория Средней Азии. В своем знаменитом «Описании Бухарского ханства» Н. Ханыков пишет: «Евреи … составляют хотя небольшую, но давно водворившуюся часть народонаселения ханства, наибольшее число их живет в Бухаре, впрочем, кроме того, я видел их в Катта-Кургане, в Самарканде и Карши; везде в названных городах отведены им особые кварталы, из коих они выселяться не могут, следовательно, и не могут смешиваться с мусульманами».
Термин «местные евреи» или «туземные евреи» сначала использовала царская, а позже советская власть. Так, чтобы отличить подданных эмира Бухарского от евреев, проживавших на территории российского Туркестана. 10 февраля 1925 года был издан указ председателя ЦИК Советов Узбекской ССР Юлдаша Ахунбабаева «О признании бухарских евреев этнической группой».
Этноним «бухарские евреи» или «иудеи» звучит как «яхӯдиёни бухорои». А их язык, принадлежащий к восточно-иранским языкам, — «язык бухори — забони бухори». Хотя бухарско-еврейский язык схож с таджикским, он включает немало ивритских, узбекских и русских слов, выражений. Для бухарских евреев в ХХ веке определяющим становится влияние государственного языка страны проживания. Его уверено занял русский язык, который облегчал общения как между собой народов Средней Азии, а также выходцев из русскоязычного ареала.
До Октябрьской революции в 1917 году многие бухарские евреи считались самым состоятельным этносом в Средней Азии. Больше всего таких людей было в Самарканде, Коканде. На почтовых открытках местных издательств можно увидеть солидные особняки, построенные в этих городах бухарскими евреями, которые возглавляли торговые дома, имели предприятия, сельские угодья. Несмотря на высокую рождаемость, к середине 40-х годов численность бухарских евреев не превышала 30 тысяч человек.
Надо отметить, как диаспора, этот народ многое испытал в своей истории. До прихода в Туркестан Российского царского правления (в середине ХIХ века) во многих правах она была ущемлена. А. Добросмыслов в книге «Ташкент в прошлом и настоящем» отмечает: «Здесь они жили очень бедно, большинство занималось приготовлением и продажей шелковых материй. Недвижимой собственности не имели права приобретать». Их одежда отличалась от узбекской и таджикской тем, что они, как неверные, не имели права носить чалму. Вместо поясного платка они подвязывались веревкой. Ездить можно было им только на ослах. Приход к власти большевиков разрушил экономику, домашний быт, семейный уклад и религиозную жизнь бухарских евреев. Закончился «золотой этап» их истории, как они его сами оценивали.
Все эти знания я почерпнула из сборника «Коровай: иной взгляд. Бухарские евреи в русской культуре». Удивлялась, какое многообразие народных традиций, обычаев, уклада жизни намешано на этой богатой (в широком смысле слова) земле, где саккумулировался особый народ – бухарские евреи. Живя здесь свыше 400 лет, они вобрали в себя нечто ценное – силу, соль, талант этой земли. Это явное.
И порой мне невероятно грустно, что не могу вживую услышать голоса покинувших страну, некогда популярных Мухаббат Шамаевой, Эсона Кандова. Будучи в Бухаре и Самарканде, входя в осиротевшие дома когда-то богатых его жителей, мне хочется прикоснуться к его старинным обожженным кирпичам в еврейских кварталах. Они еще издают слабое тепло своих хозяев. Это подспудное.
Не эти ли душевные нити меня связывают с этим удивительным народом. Но постепенно эта связь тончает, уехавших за рубеж уже не вернуть. Радует все же то, что оставшиеся в Узбекистане бухарские евреи не собираются переезжать отсюда. Это впечатляет, вселяет надежду, что пока живет в Бухаре мой знакомый педагог, музыковед Машраб, наша культура будет получать особую перчинку, придающую уникальную нотку современной восточной музыке и их исполнению.
Самоидентификация – это устойчивое отождествление себя с какой-либо человеческой общностью, принятие её целей и системы ценностей, осознание себя членом этого сообщества. Уехавшие отсюда евреи, видимо, все еще находятся в поиске самоидентификации, своей земли, которая все же не хочет их отпускать, дав знать всему миру, что они из Бухары.
